Вооружение монгольского война. Куликовская битва

Рис. 15. Тяжеловооруженный монгольский воин. Он одет в комбинированный панцирь покроя «халат», сочетавший в себе ламеллярный и ламинарный принципы бронирования. Панцирь собран из чередующихся полос. Одна из них составлена из узких панцирных пластинок (а), другая состоит из склеенных в несколько слоев и прошитых широких кожаных лент (б). Кожаные детали покрыты лаком и расписаны красной краской, металлические - отполированы. Панцирь запахивается спереди. Руки по локти закрываются оплечьями (в). Шлем (г), который воин держит в руке, - высокой сфероконической формы. Он украшен накладными боковыми пластинами (с фигурной вырезкой) (д). Бармица - кольчужного типа (е). Дополняет защитное вооружение щит (ж), сделанный из гибких прутьев, - они соединены сплошной обвязкой из нитей. В центре щита - металлический умбон (з). Оружие дальнего боя представлено луком (и) и стрелами с массивными наконечниками. Нижний конец налучья (к), слева прикрепленного к специальному поясу (л), направлен вперед, чтобы не создавать помех при верховой езде. Оружие среднего и ближнего боя включает в себя копье (м), пальму (н) (показан лишь наконечник без древка), кривую саблю (о), топор с молоточком на обушной части (п), топор с круглым лезвием (р), булаву (с), шестопёр (т), кинжал (у) и нож (ф). XIII-XIV вв. Реконструкция по материалам Монгольского исторического музея, Бийского исторического музея, тебризских миниатюр, МА ИАЭТ СО РАН.

Рис.16. Среди древностей юго-востока европейской части страны изредка встречаются сфероконические шлемы со шпилем и железными масками-личинами, изображающими горбоносые лица с каплевидными глазами, широкими бровями и загнутыми вверх усами. Относительно этих находок высказывались разные мнения. Одни исследователи считают, что эти предметы носили бутафорский характер и не использовались в бою, другие связывают их с оружейной традицией Древней Руси и кочевников Восточной Европы. В последние годы М. В. Горелику удалось доказать, что шлемы с железными личинами следует связывать с монголами. Антропологический тип, который передает металлическое лицо, отражает «древний алтайский идеал мужа-героя», который «продержался в Азии, несмотря на смену народов, языков и рас, без изменений с V в. до н. э. по XV в. н. э.». В бою, по его мнению, «эти шлемы производили исключительно неприятное впечатление на врага». И дело не только в «мертвом» металлическом лике, взирающим на противника живыми глазами, но и в том, что чужой антропологический тип может выглядеть угрожающе. Античные писатели подчеркивали отталкивающее впечатление, которое производил на европеоидных римлян монголоидный облик гуннов. У многих коренных народов Северной Азии, принадлежащих к монголоидной расе, такие же эмоции вызывали встречи с европейцами, которых они называли людьми с птичьими глазами и носами. Нарядные шлемы с масками не были рядовым оружием и принадлежали военным предводителям, которые должны были выделяться среди подчиненных, выглядеть в любой ситуации бесстрастно и уверенно. XIII-XIV вв.

Топоры, по всей видимости, не пользовались у монголов большой популярностью, хотя Плано Карпини помещает их в список обязательного для монгольского воина оружия. Они делятся на несколько типов. Одни очень напоминали современные плотницкие проушные топоры - только без бородки и без вытянутого в сторону рукояти обуха. Другие - с молоточком на обушной части - уже встречались нам в боевом арсенале кыргызов. Третьи крепились к рукояти с помощью черешка и имели округлое, секторовидное лезвие. По мнению М. В. Горелика, такие топоры следует относить к метательному оружию. Вероятнее всего, они не были боевыми, а сообщали информацию о социальном статусе владельца - наподобие небольших секир, которые носили рынды - великокняжеские и царские телохранители-оруженосцы XIV-XVII веков. Наверное, именно поэтому находки подобных топоров единичны.

Древним, проверенным временем булавам тоже находилось применение на поле боя. Их изображения нередки среди персидских миниатюр, да и археологам попадаются в руки железные навершия в форме уплощенного шара.

Такой шар крепился на длинной рукояти, снабжённой ременной петлей, куда продевалась рука. В дальнейшем - в целях повышения эффективности - гладкая ударная часть дополняется гранями и специальными ребрами-лопастями. Такую многолопастную конструкцию в русских дружинах называли «шестопер», или «пернач».

Основным средством ведения ближнего боя у монгольских нукеров были кривые сабли. Холодное клинковое оружие, как наиболее ценное, бойцы очень берегли, оно передавалось из рук в руки и по наследству - этим объясняется то, что археологи находят его нечасто. Даже чужое оружие тщательно собиралось и уносилось победителями. А на покорённых землях, как горестно замечает Плано Карпини, оставались только «бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавшие на полях». Собственно монгольские клинки были слабо изогнуты и снабжены пластинчатым перекрестием. Рукояти располагались под небольшим углом к лезвию или, как у японских мечей, как бы продолжали его линию. Клинковым оружием, прежде всего, пользовались наиболее состоятельные воины.

Нукер (в переводе с монгольского, друг) - дружинник на службе феодализировавшейся знати в XII-XIII веках в Монголии; позже вассалы крупных федалов. В XIV-XX веках этот термин стал употребляться у народов Передней и Средней Азии в значении «слуга».

Защитное вооружение у монголов получило широчайшее распространение. Высказано даже мнение, что все монгольские воины были тяжеловооруженными, ибо имели надежные металлические и кожаные доспехи. По схеме изготовления они подразделяются на несколько видов. Это знакомые нам ламеллярные панцири, бригандины, крупнопластинчатые, ламинарные и комбинированные доспехи. Детали ламеллярных лат почти не отличались от тех, что защищали тела воинов Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху раннего средневековья. Крупнопластинчатые латы собирались из стальных прямоугольников и квадратов миллиметровой толщины, приклепанных горизонтальными рядами к ремням, которые потом связывались в единое полотно. «Армированные» ремни ярусами располагались друг над другом. В ином варианте панцирные пластины приклепывались к матерчатой или кожаной основе. При изготовлении бригандин, металлом подбивалась внутренняя сторона доспехов. Ламинарные латы делали из широких кожаных лент, склеенных, как правило, в несколько слоев и прошитых. Позднее, в XV веке, принцип соединения полос изменится: их перестанут привязывать друг к другу, а начнут ковать из железа и приклёпывать промежуточным соединительным ремням, расположенным с изнанки. Комбинированные панцири представляли собой последовательное чередование ламинарного и ламеллярного наборов. Кожаные панцири покрывали лаком и расписывали зелёной, розовой, красной, оранжевой красками, а также украшали декоративной вышивкой. Металлические же панцири либо чернились, либо, наборот, полировались до блеска так, «что человек может видеть в них свое лицо». Надо отметить, что такая полировка сокращала срок службы доспехов, но эстетика брала верх над целесообразностью. Мягкий металл доспехов проковывали в собранном состоянии, края пластин плотно прижимались друг к другу, а поверхность становилась твёрдой из-за поверхностного наклепа.

Своим покроем монгольские панцири напоминали тдлинный кафтан с разрезом сзади до самого крестца с лопастями-оплечьями до локтей. Были и такие, что походили на кирасу, соединённую ремнями с оплетьями и набедренниками, - тип, знакомый нам ещё по гунно-сарматскому времени. Подобные доспехи, собранные из жёстких материалов, назывались у монгольских воинов «хуяг» и «худесуту хуяг», что означало пронизанный, прошитый ремнями панцирь.

Подробное описание такого рода монгольских ламеллярных доспехов XIII века оставил Плано Карпини.

Согласно этому описанию, монгольские латы состояли из четырёх частей. Нагрудник защищал переднюю часть тела от шеи до бёдер и был сконструирован с учётом анатомии человека («согласно расположению человеческого тела»). От плеча до подмышек он прямоугольной лопастью прикрывал грудь, а ниже, расширяясь в обе стороны, охватывал бока («облегает кругло вокруг тела»). На спине помещался кусок аналогичной формы, который соединялся с нагрудником на боках застежками. На плечах обе детали крепились друг к другу с помощью пряжек и железных дуг, огибающих корпус наподобие лямок. На руки от плеча до кисти надевались длинные наплечники, прикрепленные к тем же дугам, а на ноги - прямоугольные набедренники, продолжавшие внизу нагрудник.

Варианты этого типа боевой одежды различались длиной и формой частей. Кроме того, составной характер доспехов позволял использовать его частично.

Доспехи, похожие на халат, тоже допускали отклонения от основного шаблона. Одни были длиннополые, по самую щиколотку, другие - короткие (нечто среднее между пиджаком и курткой с короткими рукавами), третьи - с длинными, до кистей рук, оплечьями. Обыкновенно оплечья, исполненные в прямоугольной или фигурной, похожей на древесный лист, форме, доходили только до локтей. С XIV века их конструкция меняется. Ламеллярные и ламинарные полотнища остаются в прошлом. Теперь оплечья представляют собой узкие металлические полоски, горизонтальными уступами наклепанные на несколько вертикальных ремней. Ремни же привязываются к выпуклым кованым пластинам, помещенным на плечи воина.

Рис. 17. Примерно так мог выглядеть монгольский воин XV-XVI вв. Для защиты тела он использует бригандину (а), которая с XIV в. становится основным видом панцирной защиты. Шлем (б), сохраняя сфероконическую форму, целиком откован из одного куска железа. Бармица (в) сделана из толстой кожи, подбитой войлоком и простеганной прочной нитью. Из оружия ближнего боя изображены топор (г), сабля (д), рукоять которой продолжает линию лезвия. Такое устройство позволяло наносить удар двумя руками. Лук и стрелы, в соответствии с кочевнической модой, носятся в специальных чехлах (е), сшитых из кожи и украшенных накладными бляхами и тиснением. Набор вооружения завершают копье (ж) с широким наконечником и несомкнутой втулкой и короткий нож (з), по самую рукоять утопленный в деревянные ножны. Реконструкция по находкам в Ачинско-Мариинской котловине и северо-западной Монголии.

Рис. 18. Эта слабоизогнутая сабля, найденная в Кузнецкой котловине, имеет обоюдоострую колющую часть, специально сконструированную для эффективного пробивания мягких многослойных войлочных доспехов, которые невозможно было рассечь рубящим ударом. Несмотря на распространенное мнение, что такие клинки предназначены для борьбы с противником в жестких, в том числе металлических доспехах, вряд ли им было возможно пронзить ламеллярный нагрудник. Под перекрестием клинка видна металлическая обойма с длинным концом, опущенным вдоль лезвия. Она предназначалась для плотной фиксации оружия в ножнах и защиты последних от повреждения режущей частью. XII-XIV вв. НКМ Рис. 19, а-в. Размеры этих трёх наконечников - монгольского (а), кыргызского (б) и хуннского (в) показывают, насколько возросла мощь метательного оружия со времён Атиллы к эпохе Чингисхана. а - XIII-XIV вв. Горный Алтай, раскопки Н. В. Полосьмак, МА ИАЭТ СО РАН; б - VIII-X вв. Минусинская котловина, находк; в разрушенном погребении, МА ИАЭТ СО РАН; в - рубеж эр, Горный Алтай, раскопки Н. В. Полосьмак, МА ИАЭТ СО РАН.

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.

Простые люди носили рубаху с узкими рукавами, удлиненный распашной кафтан с поясом и широкими, ниже локтя рукавами и холщовые штаны. Надевали иногда шелковые или домотканые халаты.
Знатные люди одевались в длинные распашные кафтаны с длинными рукавами и воротником, которые до талии застегивались большими круглыми пуговицами.

Женский костюм

Женщины, как и мужчины, носили длинные рубахи и широкие штаны. Рубаха украшалась вышивкой или аппликацией и стягивалась на талии поясом. Монголки носили шелковые халаты с рукавами и накидки.

На женщине: верхняя одежда с длинными рукавами и нагрудником, украшенным кожаной аппликацией.

На мужчине: кафтан с аппликацией из горностая и кожи, шапка с наушниками и назатыльником.

Одежда монголо-татарских воинов

Костюм монголо-татарского воина состоял из подбитого и простеганного кафтана, панциря, доходящего до колен и украшенного металлическими бляхами. Верхнюю часть рук защищали наплечники, прикрепленные к панцирю, а кисти рук - железные перчатки. Под панцирь воины надевали кожаную куртку с узкими рукавами, на которых от локтя до кисти крепились металлические обручи. Сапоги покрывали металлическими пластинками и снабжали наколенной бляхой с острым шипом. Голову защищал круглый шлем с наносником, а затылок и щеки - кольчужная сетка. Шлем украшался двумя пучками волос. Основным оружием монголо-татарских воинов были кривые сабли, луки, копья и кинжалы. На поясе у них крепились меч и колчан со стрелами.

Прически и головные уборы

Мужчины либо полностью сбривали волосы, либо оставляли отдельные пряди, которые висели свободно или заплетались в косы.
Простолюдины носили шапки в виде войлочной ермолки, на которых были ремешки, обрамляющие лицо. Знать надевала высокие меховые шапки, остроконечные или круглые с плоским верхом.
Налобные повязки женщин имели твердую переднюю часть, украшенную вышивкой и бисером. Кроме того, у них были летние и зимние шапки цилиндрической формы, сверху которых накидывали платки или шали, а для праздников - нарядные колпаки.

Источник - Горелик М. В. Ранний монгольский доспех (IX - первая половина XIV в.) // Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск: Наука, 1987.

Продолжение. - на АРД.

Монгольские панцири из жестких материалов

Основными материалами для их изготовления были железо и толстая кожа, отформованная и высушенная после снятия с туши, когда она приобретает жесткость дерева. Плано Карпини так описывает процесс ее приготовления: «Они берут ремни от быка или другого животного шириною в руку, заливают их смолою по три или по четыре...»(46). Эти «доспехи... из многослойной кожи... почти непробиваемые», «прочнее, чем из железа»(47). В «Сокровенном сказании» упомянут и доспех из бронзы(48).

По структуре твердый доспех монголов, все виды которого назывались монгольским по происхождению термином «хуяг»(49), был ламеллярным или ламинарным (из сплошных широких полос материала, соединенных между собой ремешками или шнурами).

Ламеллярный железный доспех монголов Плано Карпини описывает так: «Они делают одну тонкую полосу (пластинку.- М. Г.) шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают 8 маленьких отверстий и вставляют внутрь (под.- М. Г.) три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам (укладывают внахлест длинными сторонами.- М. Г.), и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень (ленту из пластинок.- М. Г.), а после связывают все по кускам так, как сказано выше (т. е. как в ламинарном доспехе.- М. Г.). И они делают это как для вооружения коней, так и для людей. И они заставляют это так блестеть, что человек может видеть в них свое лицо»(50).

(Изображение воина на костяной пластине, обнаруженной под горой Тепсей. IV-VI вв., Хакасия - прорисовка Ю. Худякова; части панциря V—VI вв., найденные в окрестностях с. Филимоново, Красноярский край. НИЧ НГУ(Новосибирск). Предметная научно-историческая реконструкция «раннего» тюркского воина V—VI вв.)

Хотя Плано Карпини описывает только железные доспехи, не приходится сомневаться, что не менее были распространены и кожаные, характерные для Центральной и Восточной Азии с тыс. до н. э. вплоть до XIX в.(51). Отверстий для крепления в пластинках было от 6 до 10 (см. рис. 3, 16, 21, 22), что сближает монгольский доспех с тангутским и доспехом, бытовавшими на территории Синьцзяна (см. рис. 3, 4-7, 9-10), и отличает от чжурчженьского, с большим количеством отверстий (см. рис. 3, 11, 14, 15). Пропорции и размеры пластинок также, конечно, варьировали (см. рис. 3, 16, 21).

Интересны архаичные для XIII - первой половины XIV в. черты монгольского ламеллярного доспеха. Это двойное сплетение пластин через край у верхней кромки, как в тохарском кожаном доспехе III в. н. э.(52) (что, впрочем, имело место и в тибетском доспехе XVII-XIX вв.(53), см. рис. 1, 1), и особенно их соединение в ленту на основе из трех ремней, как в аварско-алеманнском доспехе VII в.(54) (см. рис. 1, 3) или в позднейшем, но явно архаичном" панцире нивхов(55).

Еще одна архаичная для евразийских панцирей данного периода особенность - сферические заклепки (см. рис. 3, 16, 21, 22). Подобные заклепки были характерны для доспехов VIII - XI вв., известных в Прибайкалье (см. рис. 3, 17), Средней Азии (настенные росписи городища древнего Пенджикента)56, печенежско-огузских памятниках Поволжья (Джангала - Бек-бике,19), Подонья (Донецкое городище)(57), Поднепровья (Музей истории г. Киева) и даже в столь удаленных друг от друга городах, как Двин в Армении(58) и Новгород на севере Руси(59), до которых дошла эта восточная традиция.

Вместе с тем монгольские пластины XIII - первой половины XIV в. были относительно вытянутые в отличие от прежних образцов (см. рис. 3, 1, 2, 17), хотя и к XIII в. в Центральной Азии и Приамурье подчас использовались короткие и широкие пластинки (см. рис. 3, 3, 2, 12).

Рис. 3. Панцирные пластины Центральной и Восточной Азии домонгольского периода и евразийских степей XIII - XIV вв.

1 - Оловянная III, погр. 1, Прибайкалье, середина I тыс.;

2 - Соцал, Прибайкалье, середина I тыс.;

3-5 - Сан Пао, Синьцзян, XII - XIII вв.;

6-? - Хара-Хото, XII - XIII вв.;

8-10 - Тангутское погребение № 8, XI - XII вв.;

11 - Шайгинское городище, XII в., Приамурье;

12 - Надеждинский могильник, X - XI вв., Приамурье;

13, 14 - Кулешовский могильник, раскоп V и погр. 87, IX - XI вв., Приамурье;

15- Афрасиаб, большая мечеть, XIII в.;

16 - Новотерское, Чечено-Ингушетия, первая половина XIV в.;

17 - Ломы I, погр. 1, середина второй половины I тыс., Прибайкалье;

18 - могила у с. Зугулай, Прибайкалье, XIV в.;

19 - правобережье Енисея, Хакасия, IX - X вв.;

20 - Новокумакский могильник, кург. 1, 1971 г., первая половина - середина XIV в., Оренбуржье;

21 - Олельково городище (?), XIII в., Киевский исторический музей;

22 - Чернова, кург. 12, первая половина XIII в., Минусинская котловина;

23 - Абаза, р-н Абакана, вторая половина XIII - середина XIV в.

Ламинарный доспех также описан Плано Карпини. Трех-четырехслойные кожаные ленты «связывают ремешками или веревочками; на верхнем ремне (ленте.- М. Г.) они помещают веревочки на конце (т. е. отверстия для шнуров расположены вдоль нижней кромки.- М. Г.), а на нижнем - в середине, и так поступают до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают и, таким образом, удваиваются или утраиваются на теле»(60).

Такой же эффект, хотя и слабее в силу большей эластичности броневой поверхности, наблюдался и у лент ламеллярного доспеха. Неэластичность монгольского кожаного ламинарного доспеха подчеркнута Рубруком: «Я... видел двоих... вооруженными в выгнутые рубашки из твердой кожи, очень дурно сидящие и неудобные»(61).

К сожалению, остатки монгольских ламинарных доспехов пока не найдены. Но об этом доспехе можно судить по ламинарным японским панцирям («танко»), известным с середины VI до XIX в. (см. рис. 1, 2), а также чукотским из твердой моржовой кожи, бытовавшим в XVIII-XIX вв.(62) (рис. 1, 4). Поскольку ленты японских панцирей выкованы из железа, вполне "вероятно, что у части монгольских доспехов они также были железные.

Рис. 4. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «корсет-кираса» и шлемов.

1 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306-1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та;

2, 3 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон;

4 - «Шах-намэ» Фирдоуси, Шираз, 1331 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул;

5 - «Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330 - 1340 гг., б-ка Бод-ли, Оксфорд; 6-8, 10-13, 15, 16 -«Шах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш, собр. Демотта;

14 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул.

Обратимся к изобразительным источникам. На иранских миниатюрах первой половины XIV в. очень много изображений ламеллярных (см. рис. 4, 2, 4, 7, 8, 13, 16; рис. 5, 2, 3, 9-14) и ламинарных (рис. 4, 5, 6, 9-12, 14, 15; рис. 5, 4, 15) доспехов.

Судя по тебризским миниатюрам, не менее популярны были и панцири смешанной структуры, в которых ленты ламеллярного набора чередовались с ламинарными, цельными (рис. 4, 1, 3; рис. 5, 1, 5-8, 16).

На ширазских и багдадских миниатюрах панцири только однородной структуры. Ламеллярные панцири на этих изображениях обычно имеют цвет металла - они нарисованы желтой, реже сизой либо золотой краской. На тебризских миниатюрах ламеллярные панцири зеленые, красные, розовые, оранжевые. Скорее всего, так изображались крашеные кожаные пластинки, что соответствует традиции Центральной и Восточной Азии, где их к тому же лакировали для предохранения от сырости(63).

В иранской миниатюре «металлическая» окраска ламинарных доспехов встречается реже - обычно полосы крашены, часто покрыты орнаментом - геометрическим, изредка мусульманским псевдоэпиграфическим и особенно часто растительным, в виде вьющейся лозы с трилистником - излюбленной монголами, но распространенной исключительно широко (рис. 4, 5). Узорной ламинарной полосой часто окантованы и ламеллярные доспехи.

Изображения ламинарного доспеха, хотя и не часто, встречаются в памятниках средне- и центрально-азиатской монументальной живописи(64), причем прототипами им послужили доспехи на статуэтках из северокитайских погребений середины I тыс. н. э.(65), изображающих степных сяньбийских всадников.

В. И. Распопова предположила, что на среднеазиатских и иранских изображениях показан не ламинарный, а ламеллярный доспех, каждая полоса которого оклеена сплошной кожаной лентой(66), но она не приводит никаких доказательств. На самом деле подобное встречается только в японском доспехе примерно с X-XI вв., но здесь сказалась специфика. японского ламеллярного доспеха: в нем с указанного времени стремились сделать и показать, особенно на груди, сплошную монолитную броню.

Достигалось это чрезвычайно плотной стяжкой пластин и проклейкой шнуров, оклейкой лент набора и целых нагрудников полосами и кусками расписной кожи(67). На материке же ничего подобного достоверно не зафиксировано. Данные иранских миниатюр о структуре монгольских панцирей подтверждаются китайскими и японскими изображениями ламеллярных (рис. 6, 1, 3) и ламинарных (рис. 6, 2, 7) доспехов.

Рис. 5. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «халат» и шлемов.

1, 2, 5, 6 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон;

3, 13, 14 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306 - 1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та;

4, 10 - «Шах-намэ» Фирдоуси, Багдад (?), 1340 г., Британский музей;

7, 8, 11, 15 - «Щах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш. собр. Демотта;

9 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген;

12 -«Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330-1340 гг., б-ка Бодли, Оксфорд; 16 - лист из альбома, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген.

Одним из основных признаков панциря является его покрой. Плано Карпини подробно описывает покрой монгольского доспеха середины XIII в.: «Латы... имеют... четыре части; одна часть (нагрудник.- М. Г.) простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью (более узка в верхней части груди.- М. Г.), а от рук (подмышек.- М. Г.) и ниже облегает кругло вокруг тела; сзади же к крестцу они кладут другой кусок (наспинник.- М. Г.), который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела (до боковин.- М. Г.); на плечах же эти два куска, именно передний и задний, прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обоих плечах; и на обеих руках сверху (с внешней стороны руки.- М. Г.) они имеют кусок, который простирается от плеч до -кисти рук, которые также ниже (с внутренней стороны руки.- М. Г.) открыты, и на каждом колене (бедре.- М. Г.) они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками»(68).

Перед нами скрупулезное описание доспеха типа «корсет-кираса» - основного покроя панциря в Центральной и Восточной Азии, Северной Америке и Океании, известный со II тыс. до н. э. до XIX в.(69) Иранские миниатюры достаточно точно передают панцири этого типа (см. рис. 4), причем иногда до мелких деталей - пряжек, соединяющих нагрудную часть с наплечниками и набедренниками (см. рис. 4, 1).

Карпини описал только один вариант корсета-кирасы - кожаный ламинарный с оплечьями-поручами и набедренниками. На миниатюрах же изображены и ламеллярные (металлические и кожаные), и ламинарные (металлические), и со смешанной структурой корсеты-кирасы. Оплечья доходят до локтя или заканчиваются несколько выше, набедренники достигают середины бедренной кости, либо колена, либо середины голени. Нередки корсеты-кирасы, состоящие только из защиты торса, без оплечий и набедренников (см. рис. 4, 8, 10, 12, 13) или с набедренниками, но без оплечий (см. рис. 4, 5, 11).

Не показаны на рисунках обязательные разрезы и застежки на боках, но такая деталь почти никогда не изображалась в мировом искусстве. Нередко по оси нагрудника и наспинника показан шов, делавшийся для большей гибкости доспеха (см. рис. 4, 8, 9, 12, 14), его стыки иногда прикрыты трапециевидными пластинами (рис. 4, 15, 16). Такие пластины недавно найдены в комплексе доспеха XIV в. в Туве(70).

Примечания

47 Матузова В. И. Английские средневековые источники...- С. 150, 152,153, 175, 182.

48 Козин А. Н. Сокровенное сказание.- § 195.

49 Горелик М. В. Монголо-татарское оборонительное вооружение...-С. 256.

50 Путешествия в восточные страны...- С. 50-51.

51 Горелик М. В. Военное дело...; Горелик М. В. Вооружение народов...; Thordeman В. Armour...; Robinson H. R. Oriental Armour.

52 Горелик М. В. Вооружение народов...

53 Thordeman В. Armour...- Fig. 238.

54 Paulsen A. P. Alamannische Adelsgraber...- Taf. 58 u. a.

55 Медведев В. Е. О шлеме средневекового амурского воина // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии.- Новосибирск, 1981.- С. 179.

56 Беленицкий А. М. Монументальное искусство Пенджикента.- М.,1973.- Табл. 23, 25.

57 Медведев А. Ф. К истории пластинчатого доспеха на Руси // СА.-1959.- № 2.- Рис. 2, 1, 2.

58 Калантарян А. А. Материальная культура Двина IV-VIII вв.- Ереван. 1970.-Табл. XXI, 1.

59 Медведев А. Ф. К истории...- Рис. 1, 11, 12.

60 Путешествия в восточные страны...- С. 50.

61 Там же.- С. 186.

62 Stone G. С. A. Glossary of the Construction, Decoration and Use of Armsand Armour in all Countries and in all Times.- N. Y., 1961.- Fig. 71.

63 Robinson H. R. Oriental Armour.- Fig. 62, 67, 68.

64 Распопова В. И. Металлические изделия раннесредневекового Согда.-П.. 198J3.- Рис. 60; Горелик М. В. Вооружение народов...

65 Robinson H. R. Armour...- Fig. 65, В.

66 Распопова В. И. Металлические изделия...- С. 83.

67 Robinson H. R. Oriental Armour.- P. 173-178.ее Путешествия в восточные страны...- С. 50.

69 Горелик М. В. Военное дело...; Stone G. С. A. Glossary...- Fig. 70, 71,.76, 86, 87.

70 Горелик М. В. Монголо-татарское оборонительное вооружение...-Табл. IV.

4 937

Созданная великим Чингисханом огромная Монгольская империя во много раз превзошла пространства империй Наполеона Бонапарта и Александра Македонского. И пала она не под ударами внешних врагов, а лишь вследствие внутреннего распада…
Объединив в XIII веке разрозненные монгольские племена, Чингисхан сумел создать армию, которой не было равных ни в Европе, ни на Руси, ни в среднеазиатских странах. Ни одно сухопутное войско того времени не могло сравниться с мобильностью его войск. А главным его принципом всегда было нападение, даже если основной стратегической задачей являлась оборона.

Посланец Папы Римского при монгольском дворе Плано Карпини писал, что победы монголов зависят во многом не столько от их физической силы или численности, сколько от превосходной тактики. Карпини даже рекомендовал европейским военачальникам следовать примеру монголов. «Нашими армиями следовало бы управлять по образцу татар (монголов. - Прим. авт.) на основании тех же суровых военных законов… Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны рассылаться разведчики. А наши генералы должны держать войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы». Так в чем же крылась непобедимость монгольской армии, откуда брали начало те приемы владения боевым искусством ее полководцы и рядовые?

Стратегия

Прежде чем начать любые военные действия, монгольские правители на курултае (военном совете. - Прим. авт.) самым подробнейшим образом разрабатывали и обсуждали план предстоящей кампании, а также определяли место и время сбора войск. Шпионы в обязательном порядке добывали «языков» или находили в стане врага предателей, снабжая тем самым военачальников подробнейшей информацией о неприятеле.

При жизни Чингисхана верховным командующим был он сам. Вторжение в захватываемую страну он обычно осуществлял с помощью нескольких армий и в разных направлениях. От командующих он требовал план действий, иногда внося в него поправки. После чего исполнителю давалась полная свобода в решении поставленной задачи. Чингисхан лично присутствовал только при первых операциях, а убедившись, что все идет в соответствии с планом, предоставлял молодым вождям всю славу военных триумфов.

Подходя к укрепленным городам, монголы собирали в окрестностях всевозможные запасы, а при необходимости устраивали рядом с городом временную базу. Главные силы обычно продолжали наступление, а резервный корпус приступал к подготовке и проведению осады.

Когда встреча с вражеской армией была неминуема, монголы либо пытались напасть на неприятеля внезапно, либо, когда на внезапность рассчитывать не приходилось, направляли силы в обход одного из неприятельских флангов. Такой маневр назывался «тулугма». Впрочем, монгольские командующие никогда не действовали по шаблону, стараясь извлечь максимальную выгоду из конкретных условий. Нередко монголы бросались в притворное бегство, с непревзойденным искусством заметая свои следы, буквально исчезая с глаз противника. Но лишь до той поры, пока тот не ослаблял бдительность. Тогда монголы садились на свежих запасных лошадей и, будто из-под земли появившись перед ошеломленным врагом, совершали стремительный налет. Именно таким способом в 1223 году на реке Калке были разбиты русские князья.
Случалось, что в притворном бегстве войско монголов рассеивалось так, что охватывало противника с разных сторон. Но если враг был готов дать отпор, его могли выпустить из окружения, чтобы потом добить на марше. В 1220 году подобным образом была уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары, а затем разгромили.

Чаще всего монголы атаковали под прикрытием легкой конницы несколькими параллельными колоннами, растянутыми по широкому фронту. Столкнувшаяся с основными силами колонна врага или удерживала позиции, или отступала, остальные же продолжали двигаться вперед, наступая на фланги и в тыл противника. Затем колонны сближались, итогом этого, как правило, являлось полное окружение и уничтожение врага.

Потрясающая подвижность монгольского войска, позволяющая захватывать инициативу, давала монгольским командирам, а не их противникам право выбора как места, так и времени решающей битвы.

Для максимального упорядочения продвижения боевых частей и быстрейшего донесения до них приказов о дальнейших маневрах монголы использовали сигнальные флажки черного и белого цветов. А с наступлением темноты сигналы подавались горящими стрелами. Еще одной тактической разработкой монголов было использование дымовой завесы. Небольшие отряды поджигали степь или жилища, что позволяло скрывать передвижение основных войск и давало монголам столь необходимое преимущество внезапности.

Одним из главных стратегических правил монголов было преследование разбитого противника вплоть до полного уничтожения. В военной практике средневековых времен это было внове. Тогдашние рыцари, к примеру, считали унизительным для себя гнаться за противником, и такие представления сохранялись еще много веков, вплоть до эпохи Людовика XVI. А вот монголам было необходимо убедиться не столько в том, что враг побежден, сколько в том, что он уже не сможет собрать новые силы, перегруппироваться и напасть снова. Поэтому он попросту уничтожался.

Монголы довольно своеобразным способом вели учет вражеским потерям. После каждой битвы особые отряды отрезали правое ухо у каждого трупа, лежащего на поле битвы, а потом собирали в мешки и точно подсчитывали количество убитых врагов.
Как известно, монголы предпочитали воевать зимой. Излюбленным способом проверить, выдержит ли ставший на реке лед вес их лошадей, было заманить туда местное население. В конце 1241 года в Венгрии на виду у измученных голодом беженцев монголы оставили без присмотра скот на восточном берегу Дуная. И когда те смогли перейти реку и увести скот, монголы поняли, что наступление можно начинать.

Воины

Каждый монгол с самого раннего детства готовился стать воином. Мальчики учились ездить верхом едва ли не раньше, чем ходить, чуть позже до тонкостей осваивались лук, копье и меч. Командира каждого подразделения выбирали, исходя из его инициативы и храбрости, проявленных в бою. В подчиненном ему отряде он пользовался исключительной властью - его приказы выполнялись немедленно и беспрекословно. Такой жестокой дисциплины не знало ни одно средневековое войско.
Монгольские воины не ведали ни малейших излишеств - ни в еде, ни в жилище. Приобретя за годы подготовки к военно-кочевой жизни беспримерную выносливость и стойкость, они практически не нуждались в медицинской помощи, хотя еще со времен китайского похода (XIII–XIV века) в монгольской армии всегда имелся целый штат китайских хирургов. Перед началом боя каждый воин надевал рубашку из прочного мокрого шелка. Как правило, стрелы пробивали эту ткань, и она втягивалась в рану вместе с наконечником, существенно затрудняя его проникновение, что позволяло хирургам легко извлекать из тела стрелы вместе с тканью.

Состоявшее практически целиком из конницы монгольское войско основывалось на десятичной системе. Самой крупной единицей был тумен, включавший в себя 10 тысяч воинов. В тумен входили 10 полков, каждый по 1 000 человек. Полки состояли из 10 эскадронов, каждый из которых представлял собой 10 отрядов по 10 человек. Три тумена составляли армию или армейский корпус.


В войске действовал непреложный закон: если в бою кто-то из десятка бежал от врага, казнили всю десятку; если в сотне бежала десятка, казнили всю сотню, если бежала сотня - казнили всю тысячу.

Бойцы легкой кавалерии, составлявшие более половины всего войска, не имели доспехов за исключением шлема, были вооружены азиатским луком, копьем, кривой саблей, легкой длинной пикой и арканом. Мощность гнутых монгольских луков во многом уступала большим английским, но каждый монгольский конник имел при себе как минимум два колчана со стрелами. Доспехов, за исключением шлема, лучники не имели, да они для них и не были необходимостью. В задачу легкой кавалерии входили: разведка, маскировка, поддержка тяжелой кавалерии стрельбой и, наконец, преследование бегущего врага. Иначе говоря, они должны были поражать противника на расстоянии.
Для ближнего боя использовались отряды тяжелой и средней конницы. Назывались они нукерами. Хотя изначально нукеры обучались всем видам боя: могли атаковать врассыпную, используя луки, или сомкнутым строем, с помощью копий или мечей…
Главную ударную силу монгольского войска составляла тяжелая кавалерия, ее численность была не более 40 процентов. Тяжелые конники имели в своем распоряжении целый набор доспехов из кожи или кольчуги, снятые, как правило, с поверженных врагов. Лошади тяжелых кавалеристов также были защищены кожаными доспехами. Вооружены эти воины были для дальнего боя - луками и стрелами, для ближнего - копьями или мечами, палашами или саблями, боевыми топорами или булавами.

Атака тяжеловооруженной конницы была решающей и могла изменить весь ход сражения. Каждый монгольский всадник имел от одной до нескольких запасных лошадей. Табуны всегда находились непосредственно за строем и лошадь можно было быстро сменить на марше или даже во время битвы. На этих низкорослых, выносливых лошадях монгольская конница могла проходить до 80 километров, с обозами же, стенобитными и метательными орудиями - до 10 километров в сутки.

Осада
Еще при жизни Чингисхана в войнах с империей Цзинь монголы во многом заимствовали у китайцев как некоторые элементы стратегии и тактики, так и военную технику. Хотя в начале своих завоеваний войско Чингисхана нередко оказывалось бессильным против прочных стен китайских городов, по прошествии нескольких лет монголы разработали такую фундаментальную систему осады, которой практически невозможно было противостоять. Главной ее составляющей был большой, но подвижный отряд, оснащенный метательными машинами и прочим снаряжением, которое перевозилось на специальных крытых повозках. Для осадного каравана монголы набрали лучших китайских инженеров и создали на их основе мощнейший инженерный корпус, оказавшийся в высшей степени эффективным.

В результате ни одна крепость уже не была непреодолимым препятствием для продвижения монгольской армии. В то время как остальное войско двигалось дальше, осадный отряд окружал наиболее важные крепости и приступал к штурму.
Монголы переняли у китайцев и умение при осаде крепости окружать ее частоколом, изолируя от внешнего мира и лишая тем самым осажденных возможности делать вылазки. Затем монголы шли на штурм, используя различные осадные оружия и камнеметные машины. Чтобы создать панику в рядах противника, монголы обрушивали на осажденные города тысячи горящих стрел. Ими стреляли легкие конники прямо из-под крепостных стен или из катапульты издалека.

При осаде монголы нередко прибегали к жестоким, но весьма эффективным для них приемам: они гнали перед собой большое число беззащитных пленников, вынуждая осажденных убивать своих же соотечественников, чтобы добраться до нападавших.
Если защитники оказывали яростное сопротивление, то после решающего штурма весь город, его гарнизон и жители подвергались уничтожению и тотальному грабежу.
«Если они всегда оказывались непобедимы, то этим были обязаны смелости стратегических замыслов и отчетливости тактических действий. В лице Чингисхана и его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин» - так писал о монголах французский военачальник Рэнк. И, видимо, он был прав.

Разведка

Разведывательные действия применялись монголами повсеместно. Задолго до начала походов разведчики до мельчайших подробностей изучали местность, вооружение, организацию, тактику и настроение армии неприятеля. Все эти разведданные давали монголам неоспоримое преимущество перед противником, который порой знал о себе гораздо меньше, чем следовало бы. Разведывательная сеть монголов раскинулась буквально по всему миру. Шпионы обычно действовали под личиной купцов и торговцев.
Особенно же монголы преуспели в том, что сейчас принято называть психологической войной. Рассказы о жестокости, варварстве и истязании непокорных распространялись ими намеренно, и опять же задолго до боевых действий, чтобы подавить у противника всякое желание сопротивляться. И пусть в такой пропаганде было немало правды, монголы весьма охотно использовали услуги тех, кто соглашался с ними сотрудничать, особенно если какие-то их навыки или умения можно было использовать для пользы дела.

Монголы не отказывались ни от какого обмана, если он мог позволить им добиться преимущества, сократить свои жертвы или увеличить потери противника.

Приближаясь к завершению серии статей об оружии Востока, невозможно не упомянуть такой пласт Истории, как монголо-татар .

Всякий русский, пусть не любящий, но уважающий историю, знает о монголо-татарском «иге», о Куликовом поле. Но как этот народ достиг подобной мощи, какова предыстория? А в специфику нашего сайта, нам интересно, каким оружием были вооружены воины, покорившие полмира.

Немало источников сохранили информацию о протомонголах - ухуанях и сяньби , о военной силе этих народов. Мощные конные копейщики и лёгкие кавалеристы-лучники сяньби добыли своим вождям власть над всей Центральной Азией и частью Китая на несколько веков. И лишь в X веке в Историю входят кидании . В то время эти кочевники населяли южные и западные области Маньчжурии. В первые десятилетия X века хан Амбагянь собрал племена народа кидань в единое государство и за несколько десятилетий ими были захвачены земли от Приамурья до Тангутской пустыни. А к 940 году были оккупированы и северные провинции Китая.

Пока кидании завоёвывали Китай их северо-западные соседи - монголоязычные татары (а под это определение входили монголы , кереиты и ойраты ) начали мигрировать из Приамурья в Монголию. Непрекращающиеся войны и, как факт, близкие постоянные контакты и с китайцами, и с чжурчжэнями повлияли на культуру монголов. Что касается оружия, монголы переняли некоторые виды клинков и копий.

Мы не будем останавливаться на луке и снаряжении этого оружия. Итак… После ливня стрел в ход шло оружие второго акта - копья. Копьё - оно и в Азии копьё. Монгольское копьё чжида оснащалось различными наконечниками. Были широкие плоские (листовидные), гранёные узкие и ножевидные. Многие источники той эпохи описывали вариант монгольского копья с под наконечником, который облегчал стаскивание противника с седла. Это был упрощённый монгольский вариант чжурчжэньского копья, у которого к наконечнику на шарнире монтировалось лезвие, поджимаемое назад. При возвратном рывке это лезвие фиксировалось поперечно древку и не только выдёргивало врага из седла, но и наносило ужасающие раны.

Не столь часто как копья и, в основном, у ханских телохранителей встречаются древковые оружия упокоения смертных весьма сложных форм. Самые простые из оных это боевые вилы, вилки да трезубцы. Но бывали настоящие кактусы из лезвий и шипов.

После всех этих копий и других «тыкалок» в дело шло оружие третьей части Марлезонского балета - мечи, сабли и палаши. И хотя с монголами ассоциируются сабли, это не есть совсем истинно. Монгольские воины с не меньшим удовольствием брались и за мечи. Это, чаще всего, были мечи китайского или мусульманского происхождения. Западные вотчины чингизидчины - Иран, Восточная Европа, Ближний Восток также повлияли на вид монгольского меча. Так золотоордынский меч, самый характерный клинок этой напасти - монголов, сформировался «с помощью» арабо-испанского клинка с перекрестием ромбовидной формы с опущенными к клинку и сплюснутыми концами.

Но более родным монголо-татарам является палаш. Сей клинок обладал одним лезвием и прямой, иногда слегка изогнутой, с небольшим углом к лезвию рукоятью достаточной длины. Вообще, такие палаши старинно традиционны для всех обитателей востока и центра Азии. У монголо-татар палаши были с длинным, довольно узким клинком. Рукоять оснащалась гардой в виде вытянутого ромба и навершием формой уплощенного стакана.

И всё же самым распространённым клинком была сабля. Её изогнутый клинок был лучшим для убивания вражьих сил. Ко времени наибОльшей мощи империи монголов их национальная сабля существовала с двумя вариантами клинков - один был с небольшим изгибом узкого и сужающегося к мыску клинка; второй - с клинком покороче и более широким, да ещё и несколько расширяющимся в последней трети, с эдакой елманью.

И, ежели, до середины XIV века на востоке чингизидовой империи никаких изменений у сабель не происходило, то в закатных областях - Южный Урал, Поволжье, Семиречье и Иран сформировался свой тип сабли. Он отличался весьма длинным клинком, становящимся с ходом времени изогнутее и шире. Отличительной особенностью, к примеру, так называемых «черкасских» сабель был мысок, сходящийся в гранёный штыковой конец.

Очень ходовым оружием были боевые ножи и топоры. В росте такой ножичек достигал 40 см. Обычно отделка ножа была сходна декору длинных клинков.

Благодаря знакомству с мусульманским и восточноевропейским оружием в среде монгольских воинов распространяются всевозможные боевые топорики и чеканы.

Итог походов чингизидовых легионов не только в смешении культур и крови разноплемённых народов, немаловажным фактом был прогресс в оружии. Весь мир при «знакомстве» с монголами учился у них искусству войны и сам был неплохим учителем Орды.